Рано утром в ближайшем сквере маленькая женщина с подпухшим лицом командует мужчинами в зеленых куртках. Приказывает грубым голосом работать лучше, мести чище. Мужики матерятся и курят на ходу. Звенят железными банками, сметают листья в кучи, собирают окурки. Их лопаты скребут асфальт. Их щетки метут по земле. Шух-шух. И это пока единственные звуки города.

Этим утром под пасмурным и строгим небом нервно кружили громкие вороны. Из куполов собора звенела утренняя служба. А мы с Наташей согревались в кафе горячим шоколадом и говорили о важном.

Когда вышла на улицу, вместо привычного маршрута домой я вдруг решила сменить дорогу. Потом одернула себя. А потом еще раз одернула, чтобы все же пойти за тем первым, нечаянным порывом. И пошла. Быстро и легко. Между домами и витринами. Между разговорами старушек про спектакль и разговорами двух парней про пельмени к пиву. Между холодным ветром и дрожащими фонарями.

Бабушка с дедом в магазин принесли кота. Пока бабушка покупала продукты, дед ждал ее возле кассы, а кот торчал у него из-под куртки. Внимательно смотрел на всех, вертел мохнатой мордой.

Елка днем 1 января на площади провинциального города стоит грустная и задумчивая. На площади пусто. Пару детей скачут от счастья. Пару девиц пьют шампанское на лавочке рядом. Дополняет этот ансамбль лошадь с каретой, которая послушно ездит вокруг елки, и еще одна лошадь – с паровозиком. У лошадей в огромных и умных глазах большой вопрос, к тому, что здесь происходит. Но дело свое они выполняют верно.

Мои тексты начинаются не с первой строчки, и не с первого слова. Мои тексты всегда начинаются с чувства. С ощущения внутри. Плотного и распирающего, жирного или дрожащего и скромного, тоненького.

Каждый раз кажется, что это чувство невозможно описать словами, ни за что на свете. Ничего толкового не получится. Слова все обмельчат, не справятся. И каждый раз слова устраивают свой маленький бунт, громко стучат в железный забор гаечным ключом, так сильно хотят попробовать.

Сегодня возле мусорных баков лежали наконец выброшенные худые не выспавшиеся елки.

Нарядная елка в феврале, для меня, как засидевшийся гость в чужом доме. Как смешанный с грязью снег в марте. Как вязкий дождь в декабре. Не вовремя, не к месту и нагоняет тоску.

Я стояла в очереди в больнице, как неожиданно в коридоре появились уборщицы. В холле полно людей, очереди в регистратуры длинные. А уборщицы машут щетками уверенно и с энтузиазмом, поделили холл на сектора. Командуют громко и угрожающе.

«Девушка, поставили подпись и вставайте со стула!» И щетку под ноги девушке – раз!

Мне кажется тяжелее всего приходится январю. Вы только представьте, какая на нем ответственность. Во-первых, перед тем, как выйти на работу он всю ночь не спит. Появляется на посту, запыхавшейся, в мишуре, под бой курантов, прорывается через догорающие бенгальские огни, ошалевшие крики «где спички??», запах жженных бумажек в шампанском.

Я люблю ходить в кино одна. Особенно люблю ходить одна на хорошее кино. Потому что тогда, выходя из кинотеатра, можно сколько угодно ничего не говорить. Не отвечать на вопрос «Ну как?»