Сегодня возле мусорных баков лежали наконец выброшенные худые не выспавшиеся елки.

Нарядная елка в феврале, для меня, как засидевшийся гость в чужом доме. Как смешанный с грязью снег в марте. Как вязкий дождь в декабре. Не вовремя, не к месту и нагоняет тоску.

Я стояла в очереди в больнице, как неожиданно в коридоре появились уборщицы. В холле полно людей, очереди в регистратуры длинные. А уборщицы машут щетками уверенно и с энтузиазмом, поделили холл на сектора. Командуют громко и угрожающе.

«Девушка, поставили подпись и вставайте со стула!» И щетку под ноги девушке – раз!

Мне кажется тяжелее всего приходится январю. Вы только представьте, какая на нем ответственность. Во-первых, перед тем, как выйти на работу он всю ночь не спит. Появляется на посту, запыхавшейся, в мишуре, под бой курантов, прорывается через догорающие бенгальские огни, ошалевшие крики «где спички??», запах жженных бумажек в шампанском.

Я люблю ходить в кино одна. Особенно люблю ходить одна на хорошее кино. Потому что тогда, выходя из кинотеатра, можно сколько угодно ничего не говорить. Не отвечать на вопрос «Ну как?»

По-моему, творчество ведет себя с человеком, как недоступная девушка в период первых ухаживаний. И прежде чем одарить его своим величием, творчеству нужно понять, что человек с ним всерьез и надолго.

Поначалу творчество осторожничает и присматривается. Оно не бросается после первого же свидания в объятия, и не верит жарким речам. У творчества уже, знаете ли, опыт. Оно уже несколько раз крепко обжигалось. Может быть даже у него за плечами развод и двое маленьких детей. 

В мамином журнале “Я – пенсионер” есть самая лучшая рубрика на свете. Называется  – “Клуб одиноких сердец”. Я всегда ее читаю от первого слова до последнего.  Потому что там в трех незамысловатых предложениях простой человек из села Нижний Ольшанец  делится своей жизнью, своей историей. Рассказывает, что он до пенсии работал, растил детей, а теперь остался один, любит рыбалку, собирает травы, ищет хозяйственную добрую женщину до 65 лет.

Моя мама в детском саду провела сотни утренников. Она была ведущей, Емелей, Снежной Королевой, Осенью, Дедом Морозом. И каждый раз, и двадцатый и тридцать восьмой она жутко волновалась. Ходила по квартире и бубнила слова, говорила, что больше никогда не будет в этом участвовать. А вечером, после утренника смеялась и рассказывала: “А Алеша подбегает ко мне вот так, а Катя говорит мне так.

Девушка в утреннем автобусе слушает музыку в наушниках и пританцовывает. Закрыла глаза, покачивает черными кудрявыми волосами и даже тихонечко, почти только губами поет. Наверное, она забыла, что едет в автобусе. Что за окном дождь и темно. Наверное, она как будто в лете, на море или в деревне ест черешню.

-Деточка, ты не могла бы спустить мою сумку на асфальт, а то у меня что-то давление поднялось…

Я еду в позднем автобусе. Рядом со мной сидит бабушка. Она не очень старая, просто плохо одетая, растрепанная, серая. Я спускаю ей сумку на асфальт. А потом провожаю до перехода через дорогу, а потом провожаю к подъезду. Между нашими домами одна автобусная остановка, два пешеходных перехода, почта и парикмахерская. От моего дома к ее можно пробежать за пару минут.

Все так быстро меняется, и одновременно ничего не меняется.

Вот я думаю, что через сто лет сын придет к матери и скажет, что  собирается переехать жить на Луну. Что они с другом хотят открыть там агентство, делать свадебные фотографии на фоне кратеров. Всю жизнь об этом мечтали и вот решились. Фотографии с видом на звезды очень красивые и необычные получаются. Сейчас очень популярны такие.