За день веранда нагревается мягким солнцем, и я переношу постель, чтобы спать на ее старом диване. Ночи в деревне отмоленные, упокоенные. Среди ласкающей тишины слышно, как ведро стучит о крышу колодца, как в небе летит самолет. Через белые занавески заплатками на дырявом небе светят звезды. Засыпать так легко, как будто тебе никогда не было страшно, как будто ночь тебя отогрела, обняла.
Просыпаюсь от пения птиц. Выхожу на крыльцо, чтобы вдохнуть, распрямиться, вглядеться. Ветер срывает цветы с абрикоса, и двор усыпан белыми лепестками-каплями.
Я варю кофе и забираюсь на лавочку с ногами. Закрываю глаза и слышу, как из глубины ночи поднимается ворох звуков, красок, шепотов. Муравей, паутина, шмель кланяются небу, утру, тишине. А мои внутренние барометры зашкаливают от любви. Сегодня Бог на своем месте. Сегодня все будет в порядке.
В заброшенном покосившемся доме в темное пыльное окно бьются проснувшиеся после зимы бабочки. Мы ловим их и бережно несем в ладонях через порог к весне. Одновременно раскрываем руки. Бабочки не улетают, медленно расправляют крылья. Остаются на кончиках пальцев. Мы наклоняемся к их крыльям, чтобы рассмотреть, запомнить цвета, и от нашего дыхания бабочки улетают к небу.
Если приложить ухо к шершавому стволу березы, можно услышать ее зимние сны. Она переполнена ими и отдает их весне вместе с холодным соком. Аисты в гнезде чистят друг другу перья. Поля распаханы, а сирень вот-вот зацветет.
Весна приходит, когда воздух пахнет медом и молоком. Когда за щемящее утро не жаль отдать все золото мира.
Когда тебя берут за руку, и тебе впервые за долгое-долгое время не хочется, чтобы ее отпускали.
Тогда она просыпается. Весна.
Фото: Татьяна Шидловская-Вашкевич